Жених из трущоб

Примечание к части 
*нашишлились - намылились, собрались куда-то песенка, которую тэхён пел в лесу: серебро - 
я отлюбила его :D надеюсь, не пошатнула ничью аестетику русской песнью. она здесь прям 
нужна нужна! https://sun9-26.userapi.com/c858432/v858432746/3d27c/5tNhDjM1eHw.jpg 
охотничий домик (без плиты, там нет воды и газа) 
https://sun9-12.userapi.com/c850632/v850632243/191106/64meysXVw3U.jpg энджел и салли :З 
ну что... сожительство? на одноместной то койке))) одни в лесу. что может быть лучше 

---

28/149 
4 часть. Грязно играете, мистер Колхозное Хамло 
Время близится к пяти часам — уже поздно куда-то идти. Надо добыть еду на вечер и 
протопить домик. Ночи холодные. 
Тэхён сидел, прижав хвост, с открытым ртом наблюдая за манипуляциями Чонгука. Тот очень быстро 
нарубил дерево, чтобы были дрова; ножом сточил лучину, чтобы разжечь печь. Но сначала открыл 
вьюшку (печная заслонка) — и не просто открыл, а целиком вынул длинную штуковину, всю в саже. 
Прямо новые открытия для Тэхёна. Он никогда такого не видел. 
— Что делаешь? — осторожно любопытствует гость. 
— Возможно, вьюшка закоксовалась, — нейтрально отвечает, без срывов. 
— А? — Естественно, не понимает. Пожалуйста, изложите информацию попроще. Чон вздохнул. Ему 
не привыкать отвечать на глупые вопросы, тем более он и так знает, что модник — вумный как 
вутка*. 
— Чтобы печь не дымила, нужно её чистить. Сейчас я вытащу золу и проверю тягу. Если всё 
нормально — я затоплю её. 
Тэхён выпучил глаза, не закрывая рта. Для него это — что-то сродни управлению космическим 
кораблём, ведь сам он не владеет никакими навыками. 
— А как проверять тягу? 
Чонгук повернулся к нему, с пару секунд обдумав, и всё-таки подозвал к себе. Ну правда же 
интересно, что там и как, и хамло вот подобрело. Грех не пользоваться добрым духом. 
Чонгук поджигает спичку, поднося её к той дыре, где была заслонка. Тэхён восторженно смотрит, 
чуть ли не комментирует каждое движение — благодарный зритель. Хоть какая-то польза от «отпуска 
в трущобах» — высмотрит что-то новое. Но не факт, что запомнит. И уж точно не сможет повторить. 
Как говорится: уберите своих детей от экрана, не пытайтесь повторить в домашних условиях. 
— Огонь должен идти вверх, видишь? — Тот кивает. — Значит, дым будет уходить в трубу, тяга есть. 
Парень протянул удивлённое «о-о-о», а Чонгук… Чонгук начал раздеваться. И просто… Бум. Тэхён не 
может воспринимать это нормально: он гей, ему нравятся мужчины. Даже если они — грубияны, 
каких свет не видывал. Но вот, вот оно — тело, его не развидеть. Оно привлекательно, и даже очень. 
Тэхён в самом деле напрягся. Казусы ему не нужны. Он всё-таки взрослый мальчик — понимает, 
когда у него может что-то «выйти из строя». 
— Что ты делаешь? 
Чонгук только сейчас обращает на него внимание, опять о чём-то задумавшись, одновременно 
снимая жилетку и расстёгивая рубашку. Тэхён отвернулся, и всё: чтобы никого не смущать и самому 
не сесть в калошу. В бане он его почти не разглядывал… То есть… Ну… видел кое-что… Но буквально 
кадрами, не присматриваясь, в общих чертах. Чонгука можно только поздравить — всё при нём. 
— Золу выгребаю. Вся рука до плеч будет в саже. Иди прогуляйся, если тебе чтото не нравится. — Он 
не грубит, он так разговаривает. Ну что с него возьмёшь? Он — деревенский мужик, работяга. Они с 
мужиками вообще разговаривают «с хуя на хуй», жёсткость у него в крови. Ведь если бы он не был 

---

29/149 
таким, он бы не смог охотиться, разделывать тушу, убивать домашний скот, топить щенят и котят, 
если надо… Потому что он — глава в доме, и у него есть обязанность прокормить свою семью, 
сделать для неё все удобства, а это подразумевает отключку жалости. Это — издержки деревенской 
жизни. Не всё так прекрасно, как кажется. Все деревенские такие. 
— Я могу чем-то помочь? 
Чонгук глянул на него и усмехнулся: он стоял к нему боком, даже не поднимая глаз, и что-то твердил 
про помощь. Очень смешно. 
— Не мешаться. 
Понял, принял. Не мешаться — так не мешаться. Тэхён затих, Чонгук выгреб золу в ведро. Вывалил 
содержимое около дома и сходил к пруду отмыться. Вернулся уже свеженьким, затапливая печь. 
Постепенно в тишине дома послышался треск из печи, стрекотание насекомых и птиц, шелест кустов; 
ощутился запах отсыревшего пола и тлеющих поленьев… Тэхён прост к таким вещам, и это его 
трогает: музыка леса проникает в самое сердце и, кажется, остаётся там навсегда. 
— Убираться умеешь? — Наконец, Чонгук одевается, собираясь заняться следующим делом. 
Тэ с пару секунд обдумывает вопрос. Действительно, он же такой сложный. 
— Надо прибраться?.. — А слышится как: «Не то чтобы я умею, но если надо…» 
— Вот ведро, тряпка, всё тут вымой. Пол-то умеешь мыть? — Не зря спрашивает, потому что 
белоручка моет пол только шваброй и в перчатках. А не на карачках голыми руками… Но тут же п-а-у-
к-и… Бррр! 
— Ну так: раз, раз… — маленькая сценка ведения тряпки. Чонгук резко подходит к нему и берёт в 
руку аккуратные пальцы, смотрит на маникюр: обработанные кутикулы (уже опять наросли), 
прозрачный гель-лак с блестящими звёздочками — прямо набор поломойки. Колхозник 
разочарованно вздыхает, отпуская пальцы (да он и не удивлён). Тэхён одномоментно отмечает, что 
его руки — сухие и грубые на ощупь. 
— Ядрёный корень… — безобидно ругнулся. Маникюр, конечно, жалко, но пол сам себя не вымоет. 
— Извиняйте, придётся испортить ваш городской френч. Тряпку не выжимай, чтобы воды было 
много: между досками щели, там пыль. Вода должна туда затекать. Потом выжимаешь тряпку досуха 
и снова проводишь по полу. Андестенд?
Мать честная, целый экспресс-курс по мойке колхозного пола! Тэхён опять куксится, с грустью смотря 
на грязный пол. 
— Там букашки… 
— Они дохлые. 
— Противно… — Вот как бы ни старался держать марку, а всё равно — нет-нет, да проколупывается 
фифа. 
— Предлагаешь мне всё делать, а ты будешь на всём готовеньком жить? 
— Ну не всё… 

---

30/149 
— Значит, пойдёшь рыбу ловить? А я тут всё вымою, отдохну. Да? — Тэхён надул губы, показательно 
резко схватив тряпку. Что уж таить, дьявол получал мазохистское удовольствие от сломления 
городской неженки. А то, видите ли, не нравится пол мыть. А ходить по чистому нравится? Сам же 
Чонгук взял удочку, которая имелась в домике, все необходимые штучки-дрючки и банку для червей. 
Отчалил. 
Тэхён остался наедине со своей катастрофой. Это надо было видеть: скривлённое выражение лица, 
держит тряпку кончиками пальцев с поднятыми мизинцами, аки английская королева, с визгом бьёт 
бегущую живность, сопровождая процесс погони и убийства продолжительным ором. Потом опять 
моет, как Чонгук и приказал — дважды. Ещё и у печки выметает мусор, проходя тряпкой по углам, 
убирая тенёту. Ещё он сам сделал доброе дело: вытащил всё постельное бельё и матрас и вытряхнул 
на улице. Чонгук, увидев его, приказал повесить это на перила на крыльце, чтобы жарилось под 
солнцем (ну хотя бы проветрилось). Там и Чонгук вернулся с небольшим уловом. Впереди — 
приготовление ужина. 
Итак. 
— Рыбу чистить умеешь? 
Ха-ха, ещё б спросил, умеет ли варить! 
Тэхён закусывает губу. 
— А какую?.. — Ха-а… 
— Понятно. — Сам взялся за нож. — Ты хоть что-нибудь умеешь? — Ещё один вопрос, который ставит 
Тэхёна в тупик. Ну, как в тупик… 
— Кушать?.. 
Чонгук расхохотался. Нет, серьёзно — он засмеялся. Тэхён вообще первый раз слышит такое, видит 
его в приподнятом настроении. И это подозрительно, хотя ему и самому весело. Ну дурак, ну и что? 
Ну неумеха, но живёт же как-то. 
Далее Чонгук ловко и быстро очистил рыбу, поставил кастрюлю с водой на печь, достал из сумки 
свежие овощи, нарезав. Управился довольно быстро, будто сам готовил дома. Тэхён бы за это время 
только очистил первую рыбку. 
…Кстати, Чонгук убил рыбок. Не это ли повод всплакнуть? 
— Где ты так научился готовить? 
Чонгук стоит руки в боки, смотря на кипящий бульон, после поворачиваясь к нему и глянув, как на 
барана. 
— В Тоскане, у итальянского шеф-повара. Не заметно? 
Тэхён не сдержал улыбки. Ишь каков! Ну ведь смешно, ему, блин, смешно! Хотя над ним же и 
подшучивают. 
— Да правда! 

---

31/149 
— Я никогда не обманываю. — Странное дело, но он подыгрывает, продолжая непринуждённый 
диалог. 
— Да конечно! Про Лешего мне травил! Все уши в лапше! 
Чонгук хмыкнул. Кто сказал, что это неправда? 
— Я тебе больше скажу — в пруду живёт Водяной. — Ха-ха-ха! — Не советую ходить туда ночью. 
Всё, улыбка с лица спала: Тэхён был в замешательстве, получив противную ухмылку. Этот-то, понятно, 
ничего не боится, но Тэхён… 
— Я понял, это водный дух. Ты серьёзно или шутишь? Что-то такое видел?.. 
Хлебом не корми, дай над ним подшутить. 
— Смотря, во что ты веришь. 
— Это как? 
— В НЛО веришь? 
Тэхён вообще потерял причинно-следственную связь. Говорили про Водяного, откуда всплыл НЛО? 
— А? 
— Веришь, что зелёные головастики тебя заберут? На тарелках летают. Не видел? 
— Что ты несёшь? — нахмурившись, Тэхён скрестил руки на груди. Достал умничать, колхозник! 
Откуда только понабрался всяких слов (ну а что, он должен на коровьем разговаривать?). 
— В лесу вообще много всяких духов бродит. Стучатся ночью. 
Тэхён аж вздрогнул, сбросив наваждение. Нет, ну он совсем оборзел. Запугал так, что Тэхён точно не 
уснёт: будет до утра прислушиваться, пока не выкатятся глаза и не выпадут уши. 
— Вот. А когда какой-нибудь дух постучится — ты поверишь в бога. 
Чонгук сам же и засмеялся, опять так человечно (ого, колхозники — тоже люди!) и заразительно. 
Тэхён не может не отметить, что у него красивая улыбка, красивые скулы… Такой подбородок… 
красивый. Понимаете, мужественное лицо. Вообще-то, Чонгук опять над ним потешался и так и этак, 
а он оценивает его улыбку и смех… Во дурак! Пришлось привести себя в чувства, уводя взгляд. Скоро 
кушать, а потом спать. Побыстрее бы всё закончилось. 
Чонгук разлил кипяток по двум чашкам, кинув в них по пакетику чая. Тэхёну налил суп в тарелку, а 
сам хлебал из кастрюли. Бульон уварился — жирненький, вкусный. Тэхён уминал за обе щёки, 
позабыв про сомнительного вида ложку и тарелку (вроде чистые, но как будто после собаки). 
Половину супа оставили на утро. Холодильник не работал (зачем стоит — непонятно; электричества 
тут нет, но есть предположение, что сюда просто свезли всё старое), поэтому кастрюлю убрали на 
печь. Чонгук сам вымыл посуду, уже не обременяя городскую неженку (да потому что лучше сделает 
сам и быстро). 

---

32/149 
Стоя около пруда, достал свой телефон. Это не то что у Тэхёна — дорогой айфончик с модным 
чехлом. У него — смартфон (уже не кнопочный кирпичик), и его особенность в том, что крышка — из 
прочной конструкции металла, противоударного пластика и авиационной резины — для людей с 
экстремальными увлечениями. Чонгук посчитал, что работа на ферме и в огороде — достаточно 
экстремальна. Ну ладно, на самом деле у него просто постоянно летает телефон. Он же рабочий 
человек: то там встанет, а он выпадет из кармана, то из машины вылезет — опять выпадет из 
фуфайки, то где-нибудь в стайках. А связь у его телефона есть. 
Связь есть. 
Он же не первый раз сюда ходит — знает, какую нужно брать сим-карту, которая здесь ловит. 
Отписывается матери, что у них всё хорошо, Тэхёна он ещё не скормил волкам (и паукам!), и 
получает мгновенный нагоняй, чтобы только попробовал его обидеть. И ещё уйму всего понаписала, 
но Тэхён прервал… — Что делать будем? 
Показался на крыльце. Уже стемнело, но очертания видны. Небо — тёмноголубое. Тэхён выбежал без 
сапог, в одних носках. Ну что за младенец… А потом полезет на кровать в этих же носках. 
Чонгук сразу же убрал телефон. Он — главный, так что Тэхён ждёт распоряжений. Ну и ещё, ему 
очень скучно: ни в телефоне не полазить, в игры никакие не поиграть, ни кому-нибудь позвонить, да 
даже поговорить не с кем. Чонгук — бука букой… Скука. 
— Заноси постельное, заправляй. 
Понял, принял. Тэхён ещё раз встряхнул бельё. Следил, чтобы матрас был чистым — ни одного паучка 
или таракашки. У него теперь дикий триггер на пауков и всякую мелкую гадость. Уж постельное бельё 
он заправлять умеет, тут проблем не было. Бельё пахло жареным, но не в буквальном смысле: оно 
хорошо просушилось под солнцем, стало сухим, как хлебцы, приятным — именно такое, чтобы легко 
засыпалось и хорошо спалось. 
Тэхён всё сделал и опять пошёл к «начальству». Дьявол как загипнотизированный стоял у пруда и 
бессмысленно таращился на спокойную синюю гладь. Что за дзен? Точно, это же его остров, отпуск, 
отдых, боже ты мой! Тэхён не разделяет этого удовольствия от единения с природой (по крайней 
мере, сейчас), у него вообще другая забота. Намного поважнее! 
— Я в туалет хочу… 
Чонгук, не поворачиваясь, чуть наклонил голову. Наверное, удивился. 
— Любой куст твой. 
— Мне страшно. 
Вот теперь он оборачивается, уставясь на него с неподдельным интересом. Он снова смог его 
удивить, а ведь Чонгук думал, что больше уже некуда. Но у Тэхёна странностей — вагон и маленькая 
тележка. Всем хватит. 
— На ручках тебя держать? 
— Постой рядом, — сделав щенячьи глаза, — пожалуйста… — Стою. 
— Да блин! Хватит! Я же правда боюсь. Это ты меня запугал! 

---

33/149 
— А что случится? Пауки утащат? Как в Гарри Поттере, большие такие. 
— Дебил, — беззлобно. А что на дураков теперь обижаться? И своевольно промаршировал в кустики 
за домик. Он тоже не будет ползать в ногах, тем более с такой мизерной просьбой… Просто уже 
надоело с ним бороться. Сам косячит, а исправлять не хочет. Упёртый, бессердечный хам! 
Обратно выскочил пулей, всего-то за десять секунд: полёт нормальный. Ну вот, может же, когда 
захочет, а то — «боюсь», «не могу». Армейская закалка. 
Оба возвращаются в дом. Время — пять минут десятого. Тэхён начинает ломать голову о будущей 
ночи, и, как ни ломай, ничего толкового не придумывается. Только если кто-то будет спать с пауками 
в обнимку. 
— Как спать? — Насущный вопрос, который может разрешить только начальник. 
— Я обычно на потолке. 
— Да, Чонгук! Достал. Не хочу с тобой спать… 
— Спи на улице. 
— Кровать маленькая… — Пытается подыскать весомые аргументы, но они — ничто, ведь в доме так 
и так нет дополнительного лежака. Только «односпалка». 
— У тебя есть какие-то другие варианты? Предлагаешь мне лечь на пол?
Считаешь, что твой сон дороже моего? — Пуф! Закидал контраргументами, Тэхён аж шугнулся. 
— Я так не говорил… 
— Вот и прибивайся к стенке. И дрыхни. 
— Тут пауки ползают! — Ещё одна морока. Дьявол уже начинает выходить из себя, недобро щуря 
глаза. Тэхён — хуже Санбома, это точно. Ребёнок хоть ничего не боится, и пусть его, конечно, тоже 
надо постоянно защищать, но этот… Всего боится, ничего не умеет, постоянно создаёт проблемы и 
при этом много базарит не по делу. 
— Сдался ты им. Они ползут по своим делам. А ты спи. 
То есть пауки всё-таки ползают по кровати?! То есть это подтверждение?! То есть как ему теперь 
расслабиться и спать?! Типа: а, ну вы по делам? Хорошо, вот моя рука, вот нога — доброго пути. Так, 
что ли?! 
— А если заползут в нос, ухо или… рот! 
— Мне ни разу не заползли, а тебе — с первого, и вся стая. 
— Фу… — Тэхён опять сморщился, негодующе смерив взглядом место пыток. Узкая кровать, спать в 
одежде, жар чужого тела, насекомые, страшилки… Ночь ужасов. 
Остров, отпуск, отдых… Мечты! 

---

34/149 
В общем, он замолкает, смирившись. Тут хоть плачь, а ничего не изменится. Вот только что 
действительно идти спать на улицу… 
С одним смирился — бабахнуло другое! 
Чонгук без комплексов раздевается… до трусов. Господи, помилуй! За какие грехи эти наказания?! 
— Ты что будешь спать вот так?! 
— А я что, кретин — в шушунах сопеть? Ты можешь вариться в своём соку, я — пас. 
Вот говнюк! Но Тэхён не разденется. Это — чужой человек, он не будет спать с ним голым… В этом 
Тэхёнов принцип. Единственное, что он снял — это носки и толстовку, оставшись в штанах и рубашке. 
Но так всё равно жарко… Надо снять что-то ещё. И тогда Тэхёну пришла замечательная идея: 
переодеть джинсовую рубашку на свою родную и спать в ней вместо пижамы. Она прикрывает 
задницу. Ну и можно считать, что не голый (как некоторые!). 
На очередную просьбу отвернуться Чонгук машет на него рукой, мол, да кому ты нужен, мне плевать. 
Он реально не подглядывает (да что он там не видел?!), и Тэхён, переодетый в одну рубашку, ползёт 
через его тело к краю кровати, что у стены, сопровождая это кряхтением и давя ему конечности. 
Наконец, нормально ложится. Точнее, это не конец. Только начало. 
Они лежат друг к другу спинами, а Тэхёну крайне неудобно сталкиваться попами, так что он 
подтягивается то ниже, то выше, и никак не может успокоиться. От хамла — ни слуху ни духу, как 
отрубился. Одеяло у них тоже одно, и Тэхён его крепко держит, натягивая до шеи. Действительно 
жарко и неудобно, даже не пошевельнуться. Как шпроты в банке — такие же масляные и с 
выпученными глазками. 
Потом у Тэхёна начинается «паучья» паранойя, чешутся укусы, хочется в туалет, есть, пить, умереть… 
И так по кругу. То почешется кожа, но вроде не укус. Тогда… паук? Тэхён ещё не в курсе, но могут 
бегать не только большие пауки, но и их детёныши. А по ощущениям — будто зашевелился волосок 
на руке. Но у Тэхёна бритые руки! Это, мать вашу, не волосок! 
Всё прекращается на раз, когда в стену что-то стучит. Вера в бога? О, точно, он поверил. 
Подпрыгивает мгновенно, уже со слезами на глазах от страха. 
Это всё он виноват! 
— Духи?! 
Чонгук тяжело вздыхает, поворачиваясь к нему, укладываясь на спину. Он терпел, терпел, но уже 
тоже на пределе. У него чуткий сон. 
— Какие духи, ёклмн? Ветки задевают. Спи. 
Какие ветки, какие ветки! Они на поляне, деревья — дальше! 
Тэхёна по-настоящему трясёт: он не может лечь обратно, страшась вообще чтолибо делать. А ещё, 
как в насмешку, разум начинает показывать ему всякие силуэты в углу домика (полный отвал башки), 
вырисовывая всевозможных бабаек. Тэхён закрывает лицо, прячась в коленях. Ему ещё никогда не 
было так страшно, и сразу вспомнились все просмотренные фильмы ужасов. Один вот тоже такой 
был… Лес, туристы, палатки… Ночь… Бррр! 

---

35/149 
Чонгуку приходится смягчиться, иначе они оба не уснут. 
— Да белочка прибежала погреться. Не хнычь. Нет тут никого. 
— Я всё равно боюсь! Ты что, не понимаешь?! — Конечно, у него истерика наравне с липким страхом. 
Тут любой бы испугался стука в стену ночью в лесу. 
— Чего ты боишься? Ты же не один, я здесь. 
— Да… 
Это и правда немного его успокоило. Чонгук сможет их защитить от чего угодно:
у него и ружьё под рукой, и он сам не такой сморчок, как Тэхён. Он понастоящему сильный и смелый. 
Так что да, не надо бояться… 
— Иди сюда. — Смилостивился настолько, что раскрыл руки! Тэхён не поверил своим глазам! Что он 
ему предлагает? Лечь в обнимку?.. Его, Тэхёна, обнять?.. В какой они сказке, и где настоящий дьявол? 
— Просто ляг, выключи мозги. 
Кто бы умел их выключать… Но он не может не согласиться. Когда кто-то тебя обнимает, ты всегда 
чувствуешь себя защищённым. А Тэхёна так давно никто не обнимал, поэтому ещё сильнее хочется. 
Он ложится ему под бок, неуклюже укладывая руку поперёк груди. Чонгук без всяких эмоций 
закрывает глаза, так же обняв его обеими руками (чтобы ему тоже было удобно). Очень странные 
ощущения. Тэхёну теперь не до монстров — у него тут сердцебиение под ладонью и голая грудь 
человека, который терпеть его не может (не может, да же?). Но он всё равно над ним сжалился… 
На этой приятной ноте Тэхён закрыл глаза и безотчётно провалился в сон. Вот так просто? 
Удивительно, но да. Стало спокойно, усталость нагрянула следом. 
Чонгук уснул позже. 
*** 
Солнце уже встало. Чонгук зашевелился, разбудив этим и Тэхёна, так как он всё ещё его обнимал. 
Место освободилось, и сразу стало холодно. Тэ зевнул и укрылся потуже, одним глазком подсмотрев, 
что делает сосед. И так же сонно и хрипло спросил: 
— Ты куда? 
— На охоту. Спи. 
Он тяжело вздохнул, борясь со сном ещё пару секунд, чтобы узнать детали. 
— А время? 
— Пять утра. 
Тэхён сморщился как куричья жопа*, поворачиваясь к нему спиной, высунув изпод одеяла только 
голубую макушку. Колхозник же размял тело, похлебал супа и надел камуфляжный костюм, 
прихватив ружье с облегчённой сумкой (многое повыкладывал), после тихо прикрыв дверь. Если бы 
Тэхён так сильно не хотел спать, он бы обязательно попросил его этого не делать, потому что вид 
убитого животного тоже доведёт его до истерики и ночных кошмаров. 

---

36/149 
Но он опять крепко заснул. 
*** 
Окончательно проснулся только к обеду, сладко потягиваясь и зевая. Впервые не берёт в руки 
телефон, что обычно делал первым делом — там же ничего нет, кукишка. 
Когда мозг проснулся, Тэ начал прислушиваться к обстановке снаружи. Естественно, Чонгука никак не 
услышать — он же не разговаривает сам с собой и не ходит взад-вперёд, топчась как слон. Вместо 
этого слышалось стрекотание, пение птиц, звуки спрятавшихся в чаще животных — чары леса, 
которые определённо его околдовывали, ведь в городе ничего не слышно, кроме шума машин и 
телевизора за стеной. А тут… Будто где-то в другом мире, почти в раю. 
Наконец-то вылез из кровати, надев носки и галоши, и обмотался одеялом, выглянув на улицу. Чонгук 
был там. Соорудил место для жарки вместо мангала, вкопав две ветки в землю, а третью уложив 
перекладиной. Вчерашняя зола и сегодняшние угли из печи лежали под ней. Он жарил на ветке… 
свежую тушку. 
Всё, утро испорчено. Тэхён мгновенно отвернулся, как от пощёчины, зажмурившись. Ему очень 
жалко: хоть он и отродясь не был вегетарианцем, но, пожив тут, подумывал им стать. 
— Не морщись. Если я не буду охотиться, нам нечего будет есть. 
Вот вам и доброе утро. 
— Я не буду это есть! 
— Сиди голодом, — равнодушно. Ну а что он хотел? 
Чонгук осмотрел его прикид: взлохмаченные голубые волосы, припухшее лицо, одеяло коконом и в 
довершение всего — бритые ноги в галошах. Красота. 
— Тогда я не буду это есть, — ещё раз повторяет в утвердительной форме. Чонгук пожимает плечами. 
Он и сам всё съест, нормально. — Как можно почистить зубы? 
Да у него просто кладезь гениальных вопросов. 
— Глиной, — на полном серьёзе. 
— Чего?! Нет! — Тэхёну даже представить противно, как это растирать на своих отбеленных зубах, а 
потом всё выполаскивать; но частички глины, эти дурацкие песчинки всё равно забьются между 
зубов и даже попадут в желудок. Может, это шутка? — А если серьёзно? 
— Можешь листок мяты пожевать. Если, конечно, ты знаешь, как она выглядит.
— Тэхён закатил глаза на его реплику, уйдя обратно, чтобы одеться.
Совершенно не хотелось дальше с ним говорить. Проведённая ночь в обнимку подзабылась, утро 
остудило тёплые чувства. Хотя в чём вина Чонгука? Он для них же убил зайца, чтобы было, что есть 
сегодня днём. Тэхён вчера с аппетитом уминал рыбу, так чем заяц лучше рыбы? Или рыбалка — это 
не убийство? Так Тэхён думает в своём выдуманном светлом мире. Вот и пусть выпендривается, пока 
желудок не прилипнет к позвоночнику от голода. 
Тэхён дохлебал вчерашний суп, с разочарованием отметив, что придётся вымыть посуду 
(посудомоечной машины нет, и посудомойки тоже). А он терпеть не может мыть посуду. У него — 

---

37/149 
много всего, чего он не любит и не умеет. Вот только за собой ухаживать, а всё остальное, увы, не 
довелось до ума. 
Когда Тэхён снова вышел на улицу, Чонгук головой указал на чашку на крыльце. С земляникой! Да это 
как конфетка с чаем, только по-лесному! Он отбросил кастрюлю, забыв про помывку и переключив 
всё внимание на ягоды. «Мангал» так и избегал, смотря на ноги в сапогах и спину — Чонгук какой-то 
другой в этом костюме. Вот вроде они всю ночь проспали в обнимку, а Тэхён ничего не запомнил. 
Мгновенно уснул, а проснулся уже один. Между ними всё так же ледники, и Тэхёну от этого немного 
грустно. 
Пока он жевал ягоды, Чонгук начал щипать мясо — оно хорошо поджарилось. Он просто присел на 
корточки, используя только нож и руки. Дикари едят так — без тарелок с вкусными соусами. Тэхёну 
неприятно на это смотреть, но ещё больше ему неприятно представлять, как он убил и снял шкурку… 
И вообще… 
— Что сегодня будем делать? 
Он уже сто тысяч раз задавал этот вопрос. Чонгук сначала долго молчал, прожёвывая, задумчиво 
пялясь на лес. Потом соизволил ответить: 
— Ты — хоть на голове стой, я — на охоту. 
— Не бросай меня здесь! — Тэхён серьёзно озадачен своим времяпровождением. Пустая поляна, 
пруд, со всех сторон лес… Нет, он явно не грезит оставаться тут один. 
— С собой не возьму, — сурово. 
— Ну пожалуйста… Не убивай животных со мной… Давай просто погуляем? — Конечно, 
наивности Тэхёну не занимать. 
— В город вали и гуляй сколько хочешь. — Опять включил грубый режим. 
— Ну пожалуйста… Я не знаю, чем себя занять. 
— А я что, клоун? 
— Ну пожалуйста. 
— Нет. 
— Чонгук, ты что, совсем деревянный?! Почему ты так жесток со мной?! Что я тебе сделал?.. — 
Чонгук обернулся, задышав огнём. Ох, ё! Какой он сексуальный, когда сердитый… Но Тэхён, 
естественно, думал не про его сексуальность, так как переживал о своей шкурке. 
— Деревянный. А свои хотелки оставь при себе. Прижми жопу и сиди меня жди. 
Тэхён действительно надулся как рыба-ёж, аж покраснел. Так обидно, переполнена чаша терпения. И 
это очень плохо. Потому что в таком случае язык говорит раньше, чем думает голова. 
— Понятно, почему тебя бросила жена!.. 
О нет. 

---

38/149 
Чонгук изменился в лице, сразу став равнодушным: глаза острые, холодные, цепкие. Тэхён даже 
вздрогнул, опустив взгляд. Ну, сболтнул… Ну, огребёт сейчас. Не ударит же он его? И не бросит?.. 
— Если у тебя нет мозгов, ты хотя бы это не показывай, — хлёстко, ещё жёстче, чем обычно. 
Возможно, по заслугам, но он сам его довёл. Почему Чонгуку грубить и унижать можно, а ему — нет? 
Тэхён сроду не испытывал такого морального давления — так и чувствует, что его сейчас расплющит, 
как под прессом. Вот теперь действительно «папочка злитча». 
— У самого мозгов нет, — под нос бурчит, не осмеливаясь прямо зубоскалить. Но сболтнуть чего-
нибудь всё равно нужно. Не может же он на всё закрывать глаза и уши? 
— Ещё раз пикнешь про мою бывшую — пойдёшь домой сам. — Блин, он так устрашающе угрожает! 
Ни одного сомнения, что так и случится. Но как же обидно! 
— Ты жестокий… — опять мямлит на крыльце, теперь с грустью смотря на землянику. Она встала 
комом в горле. Пожалел ягодки! 
— Я ещё не жестокий. А чтобы тявкать, почему от меня ушла жена, ты должен хорошо меня знать. А 
ты что обо мне знаешь? Ты жил со мной под одной крышей? Или ты спал со мной в одной кровати? 
Знаешь, что такое жестокость? 
Нет, Тэхён не знает, что такое жестокость. Но откуда это знает Чонгук, выросший в семье, где 
процветают любовь и доверие? Как говорится: в семье не без урода? Почему-то Тэхён после 
предательства не превратился в злобного старикашку. 
— И так всё понятно, — опять не глядя в глаза, зажевав губу. Он уже много раз пожалел, что вообще 
заговорил про его жену и его грубость. Копнул не туда. Сейчас полезет говно… 
— Со мной любая баба будет как за каменной стеной, чтобы ты знал. А моя баба бросила не меня, а 
деревню. Посикушкам нужны развлечения. Как и тебе. 
Вот это его задело! Аж давай объяснять… 
Но Тэхён не такой, как его жена. И то, что он попросил погулять по лесу… Это что, признак 
ветрености? Он-то себя займёт охотой, а Тэхён? Если привёл его в лес, так не бросай одного. 
Чёрт Тэхёна дёрнул ещё сказать: 
— Успокаиваешь себя этим? 
Ну а чего. Откопаем топор войны. Хули теперь отмалчиваться. 
Чонгук опасно усмехнулся, поднявшись на ноги. Вот это уже страшно. Тэхён готов сорваться на бег. 
Ну, или просто сорваться. Атмосфера накалена, как угли у костра. 
— А что мне себя успокаивать? У меня есть семья, работа, ребёнок. У меня всё прекрасно. А вот у 
тебя — не очень. Развился комплекс неполноценности? Наверное, тяжело переживать измену? 
Тэхён как оглох, устремив на него растерянный взгляд. Грязно играете, мистер Колхозное Хамло. 
Почему растерянный взгляд? Ещё никто с момента расставания не говорил ему такие ужасные слова. 
А сейчас он будто заново переживает тот день. И это… Вот это жестоко. Они оба задели друг друга по 
самому больному. 

---

39/149 
— Что сразу замолк? Каково это, когда твой мужик изменяет тебе с бабой? Могу предположить, 
почему он это сделал, но тогда ты опять заревёшь. 
Тэхён как впал в потерянное состояние, так в нем и отсиживался. Смотрит на него, как на отругавшего 
воспитателя — глаза совсем пустые. 
— Я всё дал в этих отношениях… Ты тоже обо мне ничего не знаешь… — так же тихо. 
— Как же так? Он всё равно изменил. Ну, значит, недодал. Неприятно, да? Ведь это он плохой, а не 
ты. Ведь дело не в тебе? Успокаиваешь себя этим? — Вернул ему его же фразу. У них разные, но в то 
же время похожие ситуации. Их, так или иначе, обоих предали. Да и Чонгуку ли говорить про 
комплекс неполноценности? У кого-то серьёзные проблемы с доверием… 
— Мне хотя бы изменили, а тебя бросили с ребёнком. Каково это — быть отцомодиночкой? 
Получайте своё говно, распишетесь. 
Перешли на личности, просто разорвали все бомбы — минное поле в хлам. Чонгук снова усмехается 
(ой, ну да, якобы ему побоку). Но у него всё равно есть преимущество — его-то бросили давно, уже 
как два года; а у Тэхёна — свежие раны: прошло чуть больше месяца. 
— Зато у меня есть ребёнок, а у тебя его никогда не будет. Мы же все понимаем, почему. 
Тэхён сморгнул мокроту́, молча встав и скрывшись в домике. Его трясло как шавку. Да, они оба друг 
друга ужалили, потому что всё шло к ссоре. Но Чонгук умеет бить словами, и он сам по себе 
толстокожий, а Тэхён — мягкий, у него всё близко к сердцу. 
Снял его вещи, нашёл свои джинсы, утирая сопли, не справляясь с тремором. Кое-как застегнулся, 
влез в кроссовки, не понимая, что делать, не соображая, что дальше, не зная, где тот самый выход. 
Ему нужно уйти от того, что делает ему больно — это всё, что он понимает. 
Чонгук стоит на том же месте, руки в карманах, пристально следит за его молчаливым уходом. 
Действительно, всё шло к ссоре. Тэхён среагировал так, как и должен был. 
— Твои истерики здесь никому не интересны. Повзрослей уже, — вдогонку.
Тэхён громко всхлипнул, обняв себя рукой — прохладно. Хочется ударить его. Спонтанное желание. 
Хотя Тэхён никогда в жизни ни с кем не дрался. Да и куда ему… Рассыпется. 
— Это ты никому не интересен! Живёшь как дикарь! Не умеешь общаться! Ты жестокий и 
бессердечный! Это мне тебя жалко! А я — не такой! Вот и живи в лесу как волк, идиот! 
И сбегает куда подальше. В лес? Ну и ладно. Как-нибудь найдёт дорогу. Там гдето поле… После него 
маленький лесок… 
Леший… Много деревьев… Духи… Всякие животные… 
Это в том лесу безопасно — там только белки. Но они находятся уже в другом месте, через поле: «тут 
гуще лес, тут злее волки». 
Тэхён шмыгает носом, пытаясь словить сеть на телефоне, чтобы позвонить дедушке, но у него не 
ловит. Хоть разревись — чуда не произойдёт. Ему очень обидно от всех грубых слов. Он не хочет и не 
может туда вернуться и терпеть его общество, как будто ничего не было. Пусть лучше потеряется. 

---

40/149 
Пусть встретится Леший и заметёт след, водя по кругу. Сейчас гордость не позволит пойти обратно. 
Он уже и так столько раз прогибался под его жандармским поведением. 
Кажется, что он идёт в нужном направлении, но дорогу не разбирает — всё расплывается перед 
глазами. Можно, конечно, запеть, но нет запала. Да и нет такой песни, которая тут подойдёт. 
Один раз запнулся, а упал дважды. Содрал локоть? Какая мелочь. Это ничуть не важно. 
Он заблудился. Чонгук был прав: один он выход не найдёт. Непутёвый, бесполезный — как ему будет 
угодно. Потому что он не умеет быть один — всегда нужен кто-то, кто будет рядом. Но что поделать, 
если вместо принца подсовывают тыкву, и нигде нет настоящих мужчин, которые придут на помощь. 
Сам Тэхён — ненастоящий… Да плевать, он и не стремился им стать, и не бил себя в грудь, если им не 
являлся. Он слабый и ведомый, отчасти глупый, потому что не переживал что-то настолько тяжёлое, 
чтобы резко повзрослеть. Он и не хотел взрослеть. 
Только чтобы был тот, которого можно любить. И чтобы он смог полюбить в ответ. Как в сказках, где 
всё заканчивается хорошо, и из дикого леса находят выход без клыкастых зверей и гнилых яблок. 
А кто он в этой сказке? 
Глаза всё ещё слезятся, но он видит: в паре метров от него — большая собака. Откуда она здесь 
взялась? У собаки серая толстая шерсть, вытянутая пасть, клыки, страшные серые глаза с точками-
зрачками, которые можно увидеть только раз — перед смертью. Такие собаки не ластятся к руке и не 
сидят на поводке за вашей оградой. Не лают, но кусают и у дома не бродят. 
Этих собак лучше никогда не встречать. 
Красная шапочка? Вот и пришёл серый волк. Учуял интеллигенцию. 
Концовку этой сказки никто не знает — её переписывали, мнения расходятся. Тэхён в слезах 
закрывает глаза и лицо. Он не знает, как спасаться от волков. Он даже вообще не знал, что тут есть 
волки, и как они выглядят. И идти ему некуда. А быстро бегать он не умеет. 
Всего лишь короткий миг на «до» и «после». 
Глупость могла обратиться трагедией! Забыли, забыли! 
Рядом раздаётся громкий выстрел, отдача, эхо между деревьями, образующими «сарафанное 
радио». Скулежа не слышно. Насмерть? Кого? Тэхёна? 
Очень страшно. Даже просто открыть глаза. 
Леший касается его локтя, поворачивая к себе. Тэхён чувствует его запах — ни с кем не спутаешь. Да и 
глупо полагать, что за ним пришёл кто-то другой. Они тут одни. И оба — одиночки с незажившими 
ранами. 
— Если хочешь умереть, то это — самый глупый способ. 
Тэхён цепляется за его куртку, пряча лицо на плече. До сих пор всё кажется сном, и он никак не может 
очнуться. 
— Ты его убил? 

---

41/149 
Что-то никогда не изменится. 
— Убежал жрать зайцев, как ты и хотел. 
Тэхён сам его обнимает. А кого ещё обнять? Сосну? Всё-таки неплохо, когда рядом кто-то есть. Пусть 
и человек, который его не любит. 
— Он бы меня съел? 
Это уже неважно. 
— Волки не едят ревущих людей. 
— Почему? 
— Их и так уже кто-то обидел. Жалко. 
Вот сказочник. Но Тэхён хочет ему верить. 
— Не плачь. Я здесь.