Но особое влияние на Есенина оказали народные истоки во всем их многообразии, «художественное народознание», как выразился В. Г. Базанов [Базанов 1982: 4]

Солнце садится за горы лесистые,
Рог золотой выплывает луны.
Запад подёрнулся лентою розовой,
Пахарь вернулся в избушку с полей,
И за дорогою в чаще берёзовой
Песню любви затянул соловей.
Слушает ласково песни глубокие
С запада розовой лентой заря
С нежностью смотрит на звёзды далёкие
И улыбается небу земля. [Есенин Т.3: 118].
В 1-м четверостишии поэт представляет нам на лексическом уровне общеязыковую антонимию как средство собственно колоративное (серебристая река – золотая луна), так и предметно-антонимичное (солнце-луна).
Во 2-м и 3-м четверостишиях средством внутритекстовой связи оказываются строки: «запад подёрнулся лентою розовой» и «с запада розовой лентой заря». Розовая лента заката, украшение девы зари – приходит к нам и из «Слова о полку Игореве» и из гомеровской строки о «младой с перстами пурпурными Эос».
Умиротворение и покой, отдых после труда ощущаются в лексике каждой строки: тихо, струится, вечернее царство, солнце садится, рог луны выплывает, пахарь вернулся с полей, песню любви затянул соловей, ласково слушает песню, смотрит с нежностью на звёзды и улыбается небу земля – все это одна метафора, метафора счастья.
Синий (голубой) цвет для христиан символизирует небо, является цветом вечности, настраивает на смирение, благочестие, выражает идею самопожертвования и кротости. «Синий воспринимается как цвет ясного неба и моря, представляет и высоту, и глубину. Означает также постоянство, преданность, правосудие, совершенство, размышление и мир» [Шейнина 2003: 360]. Само слово «синий» происходит от «сияние», в лирике Есенина используется как метафора неба, Бога и счастья.
Зеленый цвет является более «земным» в сравнении с синим. Этот цвет символизирует весну, жизнь, цветение и пробуждение природы, юность.
Цветописью пользовались многие русские классики литературы. Например, Ф.М. Достоевский пользовался этим приемом для реминисценций. На голове у Сони, как мы знаем из содержания романа, - зеленый платок. Эпизод, рассказывающий о каторге, тоже указывает на образ Богоматери: грубые клейменные каторжники называют Соню матерью.
Ахроматическая лексика отражает бесцветные (серые) цвета. Данный вид отсутствует в лирике Сергея Есенина.
Теперь обратимся к архетипической метафоре «свет-тьма» в лирике Сергея Есенина. Свет и тьма, как чувственно воспринимаемые сущности, создают в сознании человека и в языке образы, некие зримые картинки, призванные раскрыть разные признаки этих явлений. При образном их осмыслении важную роль играют другие предметы действительности, типичные свойства которых человек приписывает свету и тьме.
Свет и Тьма – сложные, многогранные понятия в русской языковой картине мира (можно сказать, что это одни из важнейших концептов русской культуры), которые получили преломление в языке в виде двух вербальных миров.
Человеку сложно осознавать волновую природу света и тьмы, поэтому он пытается сравнить их с чем-то более знакомым и привычным, например, с жидкой субстанцией:
Напоен нездешним светом [Есенин Т.1: 117].
Тьма может олицетворять и что-то непроницаемое, например, некую стену:
Уже три дня и три ночи пробиваюсь сквозь тьму… [Есенин Т.1: 62].
В индивидуальной картине мира свет может приобретать определенный цвет и материальность:
Выткался из озера алый свет зари [Есенин Т.1: 39].
Тьма – это нечто непрозрачное и поглощающее. Подобное преставление зафиксировано в языке: глубокая тьма, полная темнота, глубокий мрак и т.п.:
Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму… [Есенин Т.1: 209].
Сочетание с предлогом в / во рождает также метафорическое представление о тьме как о неограниченном, безмерном пространстве, которое может восприниматься человеком неким небом:
Суждено мне изначально
Возлететь в немую тьму… [Есенин Т.2: 43].
Также тьма может проецироваться как животное, то есть персонифицироваться:
Клещи рассвета в небесах
Из пасти темноты
Выдергивают звезды, словно зубы [Есенин Т.1: 141];
Сумрак голодной волчицей выбежал кровь зари лакать [Есенин Т.2: 85].
Можно предположить, что персонификация Света и Тьмы в лирике С. Есенина прежде всего связана с этнокультурным сознанием русского народа. Свет и Тьма находились на протяжении тысячелетий в антагонистических отношениях; это было результатом мифологического сознания русского народа. Наблюдая за постоянной сменой дня и ночи русский человек увидел противоположность этих двух понятий. Метафоричность лексем свет / тьма передает главным образом способность и неспособность видеть и воспринимать окружающий мир.
Мы показали, что цветопись в лирике С. Есенина не только естественно природная, но и иконно-символичная, раздвигающая семантические грани образов, углубляющая сферы ассоциаций и параллелей с помощью метафор и эпитетов, дающая выход к архетипическим образам русской национальной картин мира.