Традиция — текст — фольклор

бы влечет за собою расширение горизонта (дальний план): чисто поле 
или дальняя дорога, после чего снова следует крупный, близкий план: в 
чистом поле находится пригорочек, в темном лесу — избушка или одно 
высокое дерево. 
Итак, категория внешнего/внутреннего, далекого/близкого, открыто-
го/закрытого на разных семантических уровнях выделяется как весьма 
важная «глубинная» категория, во многом определяющая композицию, ход 
сюжета, подбор словаря. Такие объекты, связанные с человеком (и други-
ми существами), как пища и одежда, оказываются противопоставленными 
по тому же признаку внутренний/внешний. 
Представление о существовании общей парадигматической семантиче-
ской «рамы», внутри которой элементы могут по-разному комбинировать-
ся, объединяя между собою даже далекие сюжеты, возвращает нас к идее 
о стабильных единицах сказочной конструкции, меньших, чем сюжет. 
Представление о некоторых семантических блоках, из которых монтирует-
ся сюжет и которые могут перекочевывать из сказки в сказку, может объе-
динить в себе и пропповское понимание сюжета как инварианта, и поиск 
инвариантов на субсюжетном уровне. 
Ниже мы покажем схемы семантической организации существительных 
в указанных семи сказках. 
1. Прежде всего разберем тип сказки о Морозке (Аф. 95 и 96). Приводи-
мые в сборнике тексты близки друг другу настолько, что словарные списки 
почти накладываются друг на друга, несовпадающие же слова попадают в 
такие семантические категории, которые в каждом из текстов представле-
ны не полностью. Подобное наложение словарных списков друг на друга 
позволяет рассматривать указанные сказки как текстовые варианты. Схе-
ма же соответствует объединенному словарю обеих сказок (см. схему 5). 
В словаре разобранных текстов (Аф. 95 и 96) испытание и работа от-
делены друг от друга так же, как отделены друг 
99 

---

Схема 5 
человек 
объекты, 
относящиеся 
к внешности 
номенклатура 
(сематические
признаки: 
мужской/женский; 
старший/младший) 
оценочные названия 
плохое 
хорошее 
термины
родства и брачные 
(семантические признаки: 
мужской/женский; 
старший/ младший; 
родной/неродной; 
родитель/дитя) 
явления, относящиеся 
к внутреннему 
состоянию 
словесное
состояние 
плохое
хорошее 
100 
место 
«свое место»
дорога 
«чужое место» 
Время 
Время 
внутреннее 
(горница) 
внешнее 
(двор, 
крыльцо) 
закрытое 
(лес) 
открытое 
(поле) 
внутреннее 
работа 
внутреннее 
(еда) 
внешнее 
(одежда) 
добро 
испытание 
Морозко 
испытатель 
дорога 
Внешнее 
состояние 
плохое 
(мороз) 
хорошее 
(тепло) 

---

от друга дом и лес. В лесу ничего нет, там пусто, героиня сидит под со-
сной. Работа является формой изведения, а испытание — это проверка 
правил поведения. Динамика сказки состоит в том, что свое место оказы-
вается чужим, и героиня насильственно выталкивается в чужое место, хо-
зяин которого, однако, относится к героине гораздо лучше, чем прежние 
свои [Luthi 1968, S. 181-196]. 
2. Обратимся теперь к сказкам о девушке, попавшей в лес к медведю 
(Аф. 97 и 98). Они так же являются текстовыми вариантами, как и преды-
дущие (Аф. 95 и 96). В них идет речь об отправлении падчерицы в лес, но 
не к Морозке, а к лешему или медведю, причем изменение в характере ис-
пытателя влечет за собой и изменение семантической схемы (см. схему 6). 
По сравнению с семантической схемой, представленной в сказках о Мо-
розке (Аф. 95 и 96), здесь мы обнаруживаем полное сохранение всех кате-
горий, относящихся к человеку. Заполненность указанных категорий кон-
кретными словами отличается от того, что имеет место в предыдущем 
случае: в то время, как объекты, относящиеся к внешности, представлены 
примерно одинаковым количеством слов, количество оценочных слов рез-
ко уменьшается. Совсем исчезают позитивно окрашенные слова, обозна-
чающие внутреннее состояние. 
Зато соотношение «своего места» (дома) и «чужого места» (леса) меня-
ется. Одновременно меняется и характер испытания. Сферы «дома» и 
«леса» пересекаются, и на их пересечении возникает «лесной дом» — из-