Законов власти перевод с английского Е. Я. Мигуновой Научный консультант В. В. Андрушкевич

разделять его взгляды настолько полно, что заслужил недовольное
высказывание посла Феррары: «Папа и сны видит глазами Лоренцо
Великолепного».
Кристофер Хибберт.
«Расцвет и падение дома Медичи»,
1980
Соблюдение
зеркальных эффектов (3)
В 1652 году недавно овдовевшая баронесса Манчини переехала
со своей семьей из Рима в Париж, где она могла рассчитывать на
поддержку и протекцию своего брата, кардинала Мазарини, премьер-
министра Франции. Четыре из пяти дочерей баронессы блистали при
дворе, покоряя всех красотой и живостью. Очаровательные племянницы
кардинала получили прозвание Мазаринетт. Довольно скоро их уже
приглашали на все важнейшие придворные торжества.
Пятая дочь, Мария Манчини, не разделила этой удачной судьбы, так
как не отличалась прелестью и изяществом сестер, которые, вместе
с матерью и самим кардиналом, недолюбливали ее, чувствуя, что она
вносит дисгармонию в облик семьи. Ее пытались уговорить уйти
в монастырь, но она отказалась. Мария погрузилась в учение, занимаясь

---

латынью и греческим, совершенствуя свой французский и оттачивая
музыкальные способности. В тех редких случаях, когда семья позволяла ей
появиться при дворе, она, вступая в разговор, самым внимательным
образом выслушивала собеседника, учась на основании этого составлять
суждение о людях, их слабостях и скрытых желаниях. И когда она
встретилась с будущим королем Людовиком XIV (это произошло в
1657 году, когда Людовику было семнадцать лет, а Марии восемнадцать),
то решила, назло семье и дядюшке, добиться, чтобы молодой человек
полюбил ее.
Задача казалась совершенно невыполнимой для девушки с такой
заурядной внешностью, но Мария хорошо изучила принца. Она заметила,
что фривольность ее сестер ему не нравится, и ей показалось, что ему
претит обстановка при дворе и раздражают мелкие интриганы, вившиеся
вокруг него. Она увидела в нем романтическую натуру — из тех, кто
увлекается рыцарскими романами, идет в бой впереди своей армии,
стремится к возвышенным идеалам и мечтает о славе. Двор
не способствовал удовлетворению подобных фантазий. Этот банальный,
поверхностный мирок был скучен Людовику.
Ключ к сердцу принца, поняла Мария, можно подобрать, отразив, как
в зеркале, его мечты и юную тягу к славе и романтике. Для начала она
погрузилась в романы, поэмы и пьесы, которыми, как ей было известно,
зачитывался будущий король. Когда Людовик как-то решил вовлечь ее в
беседу, к его восторгу, она заговорила о вещах, будораживших его
воображение, — не о модах или сплетнях, но о великих рыцарях,
благородных королях прошлого и легендарных героях. Она утоляла его
жажду славы, создавая возвышенный образ великого короля, которым он
мечтал стать. Она зажгла его фантазию.
В дальнейшем, когда Король-Солнце стал проводить все больше
и больше времени в обществе Марии, стало очевидно, что он влюблен
в девушку, которая, казалось, меньше всего для этого подходит.
К изумлению ее сестер и матери, граничившему с ужасом, Людовик не
оставлял Марию Манчини своим вниманием. Он брал ее с собой в военные
кампании и сам подыскивал удобные места, откуда она могла наблюдать за
происходящим. Он обещал Марии жениться на ней и сделать ее королевой.
Сам Мазарини, впрочем, ни за что не допустил бы женитьбы короля на
своей племяннице: для Франции был невыгоден этот брак, не позволявший
приобрести связи в дипломатических кругах и союзников в королевских
домах Европы. Людовику предстояло жениться на испанской или
австрийской принцессе. В 1658 году Людовик уступил давлению

---

и согласился отказаться от первой романтической любви. Он пошел на это
с тяжелым сердцем и в конце жизни признался, что никогда не любил
никого так же сильно, как Марию Манчини.
Витгенштейн был наделен удивительным даром угадывать мысли
человека, с которым вступал в беседу. В то время как собеседник бился,
стараясь найти подходящие слова для выражения своих мыслей,
Витгенштейн улавливал самую мысль и помогал ему выразить ее.
Подобный
непостижимый
талант
казался
окружающим
сверхъ-
естественным, однако это стало возможным, по моему глубокому
убеждению, благодаря его длительным постоянным исследованиям
и наблюдениям.
Норман Малькольм.
«Людвиг Витгенштейн», 1958