Forum 15. indb

29
Ф О Р У М
Исследования феномена родства
старшими родственниками, в социальном отношении опреде-
ляется возможностями, справедливее сказать — желаниями 
дедушек и бабушек, которые никоим образом не планируют 
иметь дома детский сад, а в структурном отношении — площа-
дью жилья, той самой собственностью, перспективы на изме-
нение которой в соответствии с культурными реалиями по 
умолчанию отсутствуют. Здесь, в этой самой сфере, заключено 
непаханое поле для исследований социологов и социальных 
антропологов, не говоря уже о демографах. Но почему-то на 
эти вопросы почти никто не обращает внимания, и они реша-
ются в рамках марксистско-ленинского учения, где заклады-
вается перманентный рост населения этноса и государства, 
уподобленный производству тракторов и телевизоров.
Хочется вспомнить наблюдения М. Мид почти столетней дав-
ности над социумом в Полинезии. Она отмечала, что девочки 
старшего возраста, на которых матери перекладывают ответ-
ственность и заботу о младших детях, подвержены психиче-
ским расстройствам
1
. Что тогда говорить о «русских» семьях, 
где такое положение вещей было нормой для старших и судь-
бой для младших? Получается, что такого типа расстройства 
являются социальной болезнью части этноса на протяжении 
нескольких поколений.
Складывается странная ситуация, когда изучение феномена род-
ства в России (в современной России в частности) как научная 
интердисциплинарная проблема в многообразии задач и объек-
тов преобразуется в соответствии с социокультурным и полити-
ческим заказом и распространяется на очень ограниченный сег-
мент, куда входит даже не историческая ретроспектива системы 
родства и архаическая система терминов родства, а хронологи-
чески и сословно ограниченный ее фрагмент, соотносящийся 
с крестьянской или мещанской семьей и не имеющий перспек-
тивы развития в эволюционирующем обществе. За пределами 
этого поля находятся семейные отношения высших сословий
2
. 
1
Автор этих заметок имел возможность 20 лет назад сделать небезынтересное наблюдение в одной 
мужской компании с возрастом 25–35 лет, собравшейся по случаю рождения сына у одного из 
членов этой компании. Оказалось, что по двое детей имеется у тех, кто был единственным ребенком 
в семье, и у тех, кто был младшим из двоих детей в семье. У тех, кто был в семье старшим, либо не 
было детей, либо был один ребенок. Любопытны и ожидания тех женщин, которые были 
единственными дочерьми у родителей: до реальных перспектив на брак в будущем они желали 
иметь двух детей, а будучи замужем, они ограничивались одним ребенком, правомерно усматривая 
во втором ребенке угрозу своему имущественному положению, к которому привыкли с рождения.
2
Нам неоднократно доводилось слышать, с каким возмущением и негодованием было встречено 
в конце 1940-х гг. намерение К.П. Тихомоловой, в будущем профессора химического факультета 
ЛГУ — СПбГУ, выйти замуж за своего двоюродного брата, скульптора Вс. Тихомолова, среди их 
родных и близких. Подобный брак не запрещался Кодексом о браке и семье РСФСР и был своего 
рода нормой в высших сословиях дореволюционной России, но в указанные годы он рассматри-
вался как вызов обществу и потрясение устоев морали.

---